– Я теперь не тороплюсь их получать – заметил он, – Хиба говорил, что высшее умение – в использовании всех своих скрытых возможностей. Некоторые становятся патрициями и без энергометок.
Зоэ хотел что-то ответить, но в это время они оба ощутили, что заслон незримости, скрывавший башню, начал постепенно спадать. Не сговариваясь, Зоэ и Гиб Аянфаль поспешили к белому шатру. Из него неспешно вышел Шели и, увидев строителей, слегка склонил голову.
– Волны известили меня, что прятать ваше творение более нет нужды, – произнёс он.
– Да, я как раз собирался это вам сказать, – подхватил Зоэ, – извините, если мы немного задержались.
– Всё хорошо, – спокойно ответил техник и уже собрался уходить, когда Гиб Аянфаль окликнул его, подходя ближе:
– Шели, можно я немного поговорю с тобой?
Техник волн обернулся и со всем вниманием взглянул на Гиб Аянфаля живым и погашенным глазами. Строителя такая проницательность даже несколько смутила, и он начал издали:
– Наверное, нелегко было держать такой большой барьер одному? Почему к тебе не пришли другие техники из общины? Я думал, что вам важно быть вместе.
– В этом не было нужды, – ответил техник, – здесь протекал простой мирный труд. Я прятал лишь образ, а не вас всех. Я чувствую, откуда идёт твой интерес – ты был у Красной башни в тот вечер. Но даже то, что происходило там – не самое великое искусство. Нас было много и на нашей стороне вся мощь управляемых волн. Но под светом Онсарры есть другие мастера, которые способны укрыть тебя даже от самого Ганагура. И вот их волновой покров – истинное искусство. А моя община занимается покрывательством лишь тогда, когда нас просят чёрные стражи. Мастер Кутта выше всего ставит закон и Голос. Потому, если ты хочешь знать о тех, кто живёт вне Голоса, мы не сможем дать ответ. Я сам пришёл к мастеру за равновесием волн, и тому учусь, не вмешиваясь в другое.
– Но откуда ты знаешь, что я мог бы прийти к вам с такими вопросами? – спросил потрясённый Гиб Аянфаль.
– Твой родич, белокрылый Ае, был у нас, – ответил Шели после некоторого колебания, – он говорил с мастером Куттой о тебе. О том, что ты можешь прийти и спрашивать про то, о чём волны предпочитают молчать. Мастер заверил его, что никто из общины не даст тебе направления на ту сторону.
– А вы могли бы? – тут же спросил Гиб Аянфаль, наивнимательнейшим образом слушавший техника, – ведь для вас требования Голоса не столь жёстки. Я знаю. Мой друг рассказывал, что вы поддерживаете связь с теми, кто перешёл к Малкириму.
На лице Шели на миг отразилось едва заметное загадочное выражение, которое можно было истолковать как угодно.
– Твой родич гораздо ближе к нам, чем ты думаешь, – произнёс он, – поэтому у каждого из нас, детей Фарах, есть веская причина исполнить его завет. Извини, но я не могу более продолжать этот разговор.
И Шели совершил малый поклон, ознаменовав сим конец беседы, после чего направился прочь не оглядываясь. Гиб Аянфаль только посмотрел ему вслед, вспоминая всё, что когда-то говорил ему Хиба о двойственной природе техников срединных волн.
К нему тем временем подошёл Зоэ. Нижние террасы, ставшие доступными для всех тотчас после снятия покрова, были уже сплошь заполнены асайями из окрестных обителей, пришедшими посмотреть на столь долго строившееся чудо и обсудить увиденное. Здесь были простые жители, да белые воспитательницы с детьми. Среди них мелькали редкие фигуры строителей из недавней команды, которые стали сегодня всеобщим центром внимания. Гиб Аянфаль и молодой архитектор немедленно были вовлечены в эту бурно-восторженную общественную дискуссию.
Зоэ, как патриций, умело обращался с этим вниманием, успевая и отвечать на вопросы, сыпавшиеся со всех сторон, и сохранять спокойное сознание, а Гиб Аянфалю пришлось трудно – в мысли его вцепились десятки информационных щупов от тех, кто захотел узнать о нём больше, не спрашивая. Он едва справлялся, держа сознание закрытым, но обращавшиеся со всех сторон асайи сбивали его, и даже начинали раздражать. Он поспешил переключить их на Зоэ, который подал ему знак, что сможет один поговорить со всеми желающими побольше узнать о башне, после чего поспешил уйти.
Добравшись до дома, он сперва хотел подняться на свою башню, но в саду вокруг уже отдыхали вернувшиеся с труда соседи, многие из которых были городскими строителями и не помедлили бы обратиться к нему так же, как незнакомые асайи у замка Сэле. Помпезное явление последнего творения абы Альтаса не могло их не заинтересовать, в чём Гиб Аянфаль убедился, прислушавшись к текущим в волнах мыслетокам. А ему сейчас как никогда хотелось побыть одному.
Он направился во внутренний садик Гиеджи. Здесь тихо и никого нет. Ветви древних пасочников покрывает лишь листва – плоды давно собраны даже в заповедной чаще. Гиб Аянфаль сел на траву и погрузился в раздумья о завтрашнем Торжестве Праматери. Ровно оборот прошёл с прошлого празднества, на которое он шёл ещё вместе с абой Альтасом. Хорошо, что право на пробуждение отдано Сэле. Сам Гиб Аянфаль не имел достаточно сил, чтобы это сделать, хотя конечно, втайне испытывал такое желание.
Его ровное настроение будоражила пробуждающаяся внутренняя тревога, появившаяся после того, как он забрёл под сень башни. Дурные чувства подпитывало и зародившееся недовольство тем, что старший родич так поступил за его спиной. Но это не должно его тревожить. Он найдёт других мастеров среди техников, нужно лишь взяться за это дело. А тревога продолжает расти, отравляя возникающие на её фоне мысли и чувства. Как будто его начало преследовать некое очень дурное веяние волн, которому он никак не мог сопротивляться. Оно тянуло остаться в одиночестве и внушало странные опасения по поводу завтрашнего Торжества.
Гиб Аянфаль припомнил то, что он ощущал накануне исчезновений абы Альтаса и Лийта. Неужели снова? После абы всё словно стихло. Мастер Хосс был последним – такие надежды подпитывали общие мыслетоки. Если это было лишь пустым утешением Голоса, заботившегося о спокойствии глобальных эмоций, то кто следующий? И когда это случится? Почему интуиция не укажет ему кого-то конкретного вместо того, чтобы мучить пустым беспокойством?
В это время волны всколыхнулись от чужого присутствия – на поляну вышел Ае. Старший родич окинул его внимательным взглядом и молвил:
– Похоже садик Гиеджи для тебя теперь более удобен. Что ж, здесь такая же тишина, как и на старой башне.
– В саду много жителей, – ответил Гиб Аянфаль, – они жаждут поговорить про башню Сэле – поэтому я и пришёл сюда.
– Понимаю. Она произвела большое впечатление сегодня. Думаю, теперь половина общих торжеств будет проходить перед ней. Да и некоторые почётные гости от соседних звёзд смогут вступить в наш город через неё. Ты хорошо потрудился.
– Я уже слышал это. От Голоса.
Ае едва заметно нахмурился.
– Что случилось, Янфо? – спросил он, по-видимому, безошибочно уловив мучавшие строителя чувства.
– Ничего, – ответил Гиб Аянфаль, которому не хотелось говорить о беспричинной тревоге, – просто я кое-чем недоволен. Сегодня говорил с одним техником волн. Ты настроил против меня целую общину! Зачем нужно было это делать?
Ае прекрасно понял его недосказанный упрёк.
– Знаешь, Янфо, там и без моей просьбы никто не стал бы потакать твоим порывам. Я же обратился к мастеру, чтобы так сказать, вежливо предупредить о возможности твоего визита.
– Меня и так там все знают, – недовольно ответил Гиб Аянфаль, – а ты только рассказал всем, что мы родичи! Совсем как аба Альтас!
– Аба говорил о родстве по поводу и без. А у меня причина была, и совсем не такая мелочная, как тебе кажется, – непреклонно ответил Ае и отступил, собираясь уходить, – что ж, Янфо, мне пора идти. Многое нужно подготовить к грядущему Торжеству. Тебе же лучше отдохнуть. И когда утром пойдёшь к башне с Гиеджи, возьмите и Эньши. Как родичи они оба смогут пройти с тобой поближе.
– А Эньши можно? Белые воспитательницы не заберут его, чтобы отвести к другим детям?
